Особенности немецкой лексики

Национальное своеобразие немецкой лексики в Австрии связано с особенностями становления самой австрийской нации, которая сложилась в ходе многовековой истории, формировалась на обособленной территории и развивалась не только под влиянием германских племен, но и славянского, и романизированного населения. Контакты между ними наложили отпечаток на культуру, психику, жизненный уклад австрийцев. Австрийский народ имеет также свою историю государственного, национального и экономического развития, он внес весомый вклад в сокровищницу мировой культуры, искусства, дал миру выдающихся музыкантов, философов, медиков. За годы, прошедшие после освобождения Австрии Красной Армией от фашизма, а также за период после подписания в 1955 году Государственного договора, который принес стране подлинную независимость и гарантировал ее мирное, демократическое развитие, на практике подтверждена политическая и экономическая жизнеспособность самостоятельного Австрийского государства, возникло и крепнет национальное самосознание австрийского народа. Так по данным исследований последних лет уже 62% австрийцев признают факт существования австрийской нации. Рост национального самосознания проявляется и в отношении австрийцев к своему языку, к тем или иным проявлениям его своеобразия. Примечательны в этой связи результаты опроса, проведенного Институтом изучения общественного мнения. На вопрос, является ли престижным владение немецким литературным языком, лишь 25% опрошенных ответили утвердительно( А. Домашнев. Современный немецкий язык в его национальных вариантах. Л. - 1983 г.). Анализ австрийской лексики показывает, что очень часто ее национальное своеобразие находит выражение на внешней (звуковой, графической) стороне слова, не затрагивая ее содержательной стороны. Это, как правило, региональные дублеты наименований, принятых в немецкой частной системе (Binnedeutsch): Janner (Januar), Paradeiser (Tomate), Jus (Jura), Jause (Zwischenmahlzeit), Germ (Hefe). Обозначаемые этими словами явления не обнаруживают особенностей по отношению к другим регионам распространения немецкого языка. Однако специфичность самих наименований, их принадлежность к австрийскому вокабулярию в отличие от соответствующих немецких наименований осознается не только лингвистами, но и рядовыми носителями языка. В сознании носителей языка немецкие варианты неизменно маркированы в качестве "чужих" и противопоставлены "своим", австрийским. При этом отношение к немецкой лексике у носителей языка может быть различным. Так, одна группа немецких наименований воспринимается как более правильная и используется при общении с немцами или иностранцами, говорящими на немецком литературном языке. Это Schrank вместо австрийского Kasten, Stuhl вместо Sessel.

Другая группа немецкой лексики неизменно вызывает негативные ассоциации и употребляется в тех случаях, когда высмеивается нечто "прусское", например немецкое Sahne и австрийские Rahm, Obers.

Интересно в этом плане мнение австрийского германиста П. Веле, который считает многие австрийские наименования более удачными, мотивированными, чем соответствующие немецкие дублеты: "Beim Wort 'Obers' erubring sich jede Forschung, das ist plastisch, das ist verstandlich, eben das Obere" (Н. Муравлева. Национально-культурное своеобразие немецкой лексики в Австрии).

Кроме того, австрийские наименования, как утверждал П. Веле, оказываются даже более немецкими по происхождению, что подтверждается такими примерами: heurig (diesjahrig), которое существовало уже в древневерхненемецком (hiujaru), Erdapfel в отличие от пришедшего из Италии Kartoffel, австрийское Topfel и немецкое Quark, заимствованное у славян. Такие исконно германские слова, сохранившиеся в составе австрийской лексики, отражают древнюю историю страны, многие из них были принесены из Франконии Бабанбергами и, как мы могли заметить, обслуживают преимущественно бытовую сферу.

Внутренняя форма лексических единиц

В этой главе мы пытаемся анализировать внутреннюю сторону слова и ее возможность создания языкового картирования мира. Здесь так же отражается связь между значениями слов и историческими эпохами (Е. Верещагин, В. Костомаров. Язык и культура. М,- 1976 г). Обратимся далее к другой группе наименований, национальная специфика которых проявляется в их внутренней форме. Под последней мы понимаем способ обозначения референта, образ, положенный в основу наименования.

Выбор признака номинации, определяющего содержание внутренней формы слова, диктуется прежде всего различными экстралингвистическими факторами и зависит от конкретных условий трудового процесса, культуры, традиций, географической среды и т.д. Особенности выбора признака наименования, связанные с ним ассоциации для того или иного языкового и социального коллектива создают своеобразную для каждого языка картину, называемую иногда языковым картированием мира.

В подобных случаях внутренняя форма лексических единиц является источником страноведческой информации, так как образ, положенный в основу именования, неразрывно связан с культурно-историческим контекстом страны. Например, компонент Kaiser- в многочисленных австрийских наименованиях, который и в настоящее время обозначает высшую степень качества, напоминает о временах австро-венгерской монархии.

С другой исторической эпохой связаны слова Grant, grantig. Весьма употребительные сейчас они существовали еще в период, когда при дворе Габсбургов было засилье испанского церемониала и испанских грандов, которые вызывали недовольство народа. Поэтому их поведение, а затем и любое вызывающее, высокомерное поведение определялось словом grantig, а также Grantscherm - грубиян.

С культурно-историческим контекстом Австрии связано и определение rot-weiss-rot в значении osterreichisch: rot-weiss-rote Mannschaft, die rot-weiss-roten Alpinen, die rot-weiss-rote Speise. Внутренняя форма этого определения указывает на цвета австрийского флага, с которым связано много легенд. По одной из них герцог Леопольд Бабенберг в жестокой битве сразил столько много врагов, что все его боевое одеяние пропиталось вражеской кровью, белой осталась лишь полоса, защищенная поясом. На самом деле, как утверждают историки; эти цвета появились в гербе Бабенбергов в более позднее время.

Как мы могли убедиться, анализ внутренних форм лексических единиц, выявление мотивов наименования позволяют получить информацию страноведческого характера. Часто носителем такой информации является имя собственное, которое используется при переносных наименованиях тех или иных объектов внеязыковой деятельности. Например: Schrammeln - квартет, играющий в винных погребах; Kolschizki - сорт кофе. Использование имени собственного в качестве обозначения некоторого объекта внеязыковой деятельности возможно лишь в том случае, если это имя обладает интеллектуальной информацией. Так, использование словосочетания Furst Pamsti в значении "зазнайка, высокомерный, чванливый человек" возможно лишь потому, что всем носителям языка известна популярная в прошлом пьеса и ее главный герой. Имя Sopherl принадлежит героине другой пьесы и обозначает бойкую рыночную торговлю. Личное имя Staberl используется для характеристики человека, отличающегося прямотой характера, несгибаемого правдолюбца, оно отсылает нас к главному герою комедии A. Bauerle "Die Burger vonWien". Примечательно, что этим именем названа рубрика одной из бульварных газет, однако это не мешает помещать в ней клеветнического содержания.

Как появление, так и функционирование подобных наименований опирается на страноведческие фоновые знания носителей языка-"сведения, которыми располагают все члены этнической и языковой общности", а их внутренняя форма является источником информации культурно-исторического характера.